ФОТООБОИ

... Все последние полгода его донимали родственники, сумевшие дожить до его юбилея - Ну, что подарить? Чего хочешь? Что нужно?

Последний месяц просто стал кошмаром - с ним говорили только об этом - Ну, реши, наконец, что тебе дарить! Ну, помоги нам! Да скажи же, что лучше?

Мало того, что слышать эти бесконечные напоминания о катастрофе было невыносимо, уши затыкались сами собой изнутри. Ни о каких нововведениях в своем дожитии он слышать не желал. Никаких изменений ни в своей комнате, ни на себе, ни при себе видеть не хотел. Никаких новшеств, отстаньте.

- Ну, и куда я это дену? – было главным аргументом его защиты. И действительно, куда было бы девать эти подношения? Телевизор уже пару лет чернел в углу и годился только как мутное зеркало для приглаживания лысины. Менять зачем? Одежда, вся, и обувь, настолько уже срослись с телом, что и подумать о замене было тошно. Ничего нового, кроме трусов, он к себе не подпускал. Три парижские рубашки, еще в упаковке, пятнадцать лет назад подаренные на круглую дату, дожидались его в шкафу. Он еще прикидывал, в какой именно направится в последнее путешествие. Пара югославских туфель, еще тех – социалистических, ни разу неодеванных. Вот уж ссохлись, небось. Когда-то очень дорогой костюм «Ветер с востока», серый с блестящей нитью и двумя разрезами на бедрах, ждал его, весь из себя в целлофане, лет двадцать, если не больше. Носков, еще финских доперестроечных, штопанных – перештопанных, была целая коробка. Куда ещё! Ну куда?

- Новый чемодан? Смешно. Теперь он сам собой багаж и уж точно ничего больше ему перемещать не придется. Бритва? Ещё смешнее. Его старая настолько притёрлась к его впалым щекам, так все уже обстругала и отшлифовала, нового кровопролития хотите? Бинокль? Ха, у него их четыре на антресолях. И морской там и театральный.

И с линзами и без. Зонт? Большой, солидный, аглицкий. Куда? Все углы за шкафом тростями забиты. Новый диван? А старый на свалку!? Фиг вам, только со мной! Там каждая вмятина с чем-то связана, каждый комок, каждая трещина. Выкиньте потом, после. А сейчас ребята, отстаньте, не теребите.

Родственники вздохнули, побродили ещё по интернету, пообсуждали разные варианты, ну не компьютер же старику дарить, он его и включить побоится, и на общем телефонном собрании решили подарить юбиляру фотообои. Во всю стену. С морским закатом. Он же давно на море не был, а мечтает, небось. Вот тельняшку свою хранит, не дает выкидывать. Из детских своих игрушек только парусную лодку сохранил. Из моржовой кости, желтая, высохшая, как он. И парус расслоился на отдельные нити. Но держит же на телевизоре уже какое десятилетие! Фотообои всех устроили. Выбрали картинку, замерили стену, заказали. Приклеить взялся дальний племянник. В командировку только съездит.

За неделю до юбилея привезла старику доставка огромный рулон, с трудами затащила в комнату, поставила на попа в углу, заслонив окно и оцарапав потолок, подперла стульями, велела расписаться в получении и отбыла. Сын позвонил, сказал, что племянник в командировке задерживается, но ты потерпи, сделаем.

Юбилей отгремел, все отметились, он не всех узнал, но всех стерпел, выпил полрюмочки, носом задул пару свечей на торте, красной икры лизнул, с десяток икринок, и форшмак поковырял. Все поздравления терпеливо выслушал, правда, усилитель в ухо не вставлял и в губы тостующих особо не всматривался, ну что нового они сказать могут, ответный анекдот, еще институтский, рассказал, мало кто понял, и всех поблагодарив отправился к себе. Правнуки и праправнуки довели старичье до его дивана, чмокнули в районе подбородка и пожелали счастья, долгих лет и здорового сна на морском побережье. Пошутили так.

Остался он наконец один на один со своей комнатой, старостью, жизнью, лицами и голосами, звуками и запахами, и с грустным шумом в голове. Лёг, подбил подушку повыше и стал смотреть в стену, где обещали повесить фотообои, стоящие рулоном в углу.

Было темно, по потолку бегали огоньки машин, заворачивающих во двор, где-то разговаривал телевизор, кто-то под окном матерился, шумел город.

Привиделось ему, что лежит он на своём родном диване на берегу океана. Ночной прибой подкатывает к дивану. Соленые брызги долетают до лица, глаз и губ. Тёплый ветерок гладит щеки, сладковатый запах гниющих водорослей втягивается ноздрями. Над океаном ковш месяца. По тому как лежит его серп, совсем горизонтально, понятно старику, что он в очень южных широтах. Давненько тут не был. Над ним вдруг появляется верблюжья морда. Разглядывает его, пытается лизнуть, потом сильно бьет ногой по дивану и старика опрокидывает в песок. Он так и лежит лицом в теплом и влажном песке, который набился ему в нос и рот и он не может пошевелиться.

Утром его подняли с пола, разбудили, удивились сломанному дивану. Тут ж заказали новый из Икеа, старый общими усилиями вытащили, а старика пока устроили на полу,

подстелив кучу матрасов и подушек. Он не сопротивлялся. Только все утро полоскал нос и рот и отплевывался.

Следующей ночью его очень качало. Ну балов в шесть-семь не меньше. Постель его вместе со всеми матрасами таскало по комнате из угла в угол. Все подушки разметало.

Он промок до нитки и пару шишек на лбу заработал. Совсем как в ревущие сороковые, когда он юнгой в Чили птичий помет перевозил. Треть экипажа только спаслась.

Утром вызвали сына. Он привез врача. Тот вызвал скорую. Осмотрели, обработали ушибы и порезы, пару швов наложили. Поменяли все промокшее белье. Врач тщательно кальсоны обнюхал – не понял, почему пахнет рыбой.

Третью ночь он провел под звездным небом. Ни секунды не спал. Узнавал созвездия, следил за спутниками и метеорами. К рассвету так устал, что его разбудить не могли до вечера.

Все переполошились. Решили старика одного ночью не оставлять. График составили. Постелили в большой комнате на гостевом диване. Он всему подчинялся беспрекословно. Сам не понимал, что происходит. Только подозревал.

Ночью, дождавшись общего храпа, он со своего лежбища поднялся и на цыпочках ушел в свою комнату.

Утром его в квартире не нашли. Нигде. Ни на кухне, ни в туалете. Во дворе искали, в милицию заявляли. Долго надеялись. Горевали.

Через месяц фотообои продались на Авито. С большой потерей в деньгах. Рулон оказался надрезан и помят с краю. Когда его выносили из рулона выпала детская игрушка – парусник. Старик, наверное, засунул. Он последнее время явно был не в себе.

Потсдам, 2021